Береги себя хоть немного
Это было их первое серьезное задание после принятия сана Епископа. Вернувшись из своего путешествия, они теперь снова шли туда, где были нужны. Только уже вдвоем без учителей. Спасать души людей и возвращать к забытому свету. Кастор улыбнулся своим воспоминаниям о прошлом путешествии. Тогда они многих спасли от проклятия кора и одержимости варсами. Их возрожденный свет, отражаясь в благодарных глазах, согревал их озябшие души. Никогда он не променяет это тепло ни на что. Пусть их труд тяжел, но душа полна нетерпения, чтобы идти, и радостных предчувствий. Осталось только дождаться Лабрадора и можно отправляться в путь. Интересно, где он задерживается? Договорились же встретиться здесь у главного входа в оранжерею. Кастор снова взглянул на часы, тяжело вздохнув, и снова окинул взглядом сад под стеклянным куполом, улыбнувшись. Вот с конца дорожки к нему бежит Лабрадор, как всегда растрепанный с листком в волосах, но как, ни странно пунктуальный. Это он сам пришёл раньше.
- Лабрадор! – цветочный епископ подбежал, чуть запыхавшись. – Идем? Нас уже ждут.
- Конечно, Кастор. Идем. Не будем терять времени. – Светлая улыбка, но тревога в глазах. Уже на дороге к выходу, Лабрадор обернулся и взглянул на сад с какой-то затаенной печалью и тоской, словно прощался и не надеялся вернуться. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что с другом что-то не так. Осторожно положив руку на его плечо, Кастор осторожно спросил:
- Лаб? Ты в порядке?
Словно очнувшись, Лабрадор встряхнул головой и снял листок, отпуская его на волю ветра, ответив как можно беззаботнее.
- Всё хорошо, Кастор. Всё будет хорошо.
«Судьбу не изменишь, Кастор. Не в этот раз. Так что я не буду лишний раз тревожить тебя.»
Почему он поверил ему тогда? Ведь чувствовал же тогда, что что-то не так, но поверил. Позволил себе поверить и не тревожиться, отдавшись на волю судьбы. Варсы, варсы, варсы. Нити уже устали резать их. Так много, и их уже не спасти. Слишком далеко ушли, став частью тьмы. Почему? Почему так? Сквозь торжествующий смех отчаянный крик.
- Лабрадор!
Едва они зашли в деревню, как сразу почувствовали, насколько здесь всё неладно. Казалось, это место обернулось во тьму, закутавшись в неё, как странник в плащ от морозного ветра. Здесь не было видно ни одной обычной радостной улыбки, не говоря уже о смехе. Только звериный угрюмый оскал. Дальше, ещё хуже. Заброшенная церковь и коры повсюду. Их встретил худой.… Да что там! В конец замученный молодой священник! Не старше их самих. Он едва не плакал от всепоглощающего отчаяния, когда они зашли к нему. Его руки дрожали, едва не расплескивая успокаивающий чай, который ему сварил и налил Лабрадор. Кукольник помнил ещё истерический полный горя крик Арэна, так звали священника, когда на кухню в этот момент влетел Кор, тут же уничтоженный Лабрадором.
- Я даже это святое место защитить НЕ МОГУ!
Скоро Арэн свалился с сильнейшей лихорадкой, которой когда-либо Кастор видел, так ничего толком и не рассказав. Применив всё своё искусство, Лабрадору удалось снять жар и погрузить в благословенный сон, но он был серьезен, как никогда.
- Кастор, его душа страдает. Она на перепутье тьмы и света и может в любой момент рухнуть. Я сделал всё, что мог, но дело нам придется расследовать самим.
Оставив Арэна на попечение молодой девушки с чистой светлой душой, они как две тени скользили по деревне, разыскивая свою дичь, загоняя её в ловушку, вызывая на себя, чтобы больше не смел травить души людей.
Варсфайл. За что же судьба с ним так? Родной старший брат Арэна. Неудивительно, что душа молодого священника почти канула во тьму. Под таким-то влиянием. Это объясняет присутствие огромного количества коров и варсов. Даже заброшенную церковь. Арэн просто не мог бороться против него. Лабрадор схватил Кастора за руку, не давая прикончить нитями, лихорадочно шепча.
- Нельзя! Мы так загубим все души.
Варсфайл лишь торжествующе рассмеялся и, послав извращенное крестовое благословение, исчез в черной дымке варса. Сильный противник. Кастор опустил руку, дрожа от еле сдерживаемой ярости и злобы. Да как эта сволочь посмела смеяться над святыми знаками! Хотелось мгновенно разорвать его, отшвырнув Лабрадора, только не мог он так с ним поступить.
- Что ты предлагаешь, Лаб? – прошипел Кастор, сдерживая злобу.
- Запечатать. – По-военному четко ответил Лабрадор, понимая его состояние. – Ловушка и запечатать, чтобы жил праведно, насколько сможет.
- Хорошо. – Сдался Кастор, понимая, что как ни крути, но его друг прав.
Как же долго они охотились на него и гнали в созданную ими ловушку, которую устроили подальше от деревни на дне ущелья. Едва он там оказался, как тут же попал в захват печати и их зайфонов. Цветы Лабрадора, поглощающие тьму, и его нити крепко держали вырывающегося молодого мужчину, не давая вырваться и напасть. Поэтому полной неожиданностью стал чужой знакомый стон сквозь безумные крики мятущегося пленника. Сквозь марево света и сжигаемой вытянутой тьмы было видно пошатнувшуюся фигуру Лабрадора, всё равно державшего прямо баглз.
- Лаб! Что случилось?!
Как гром с небес, слово.
- Варсы!
Как же это не вовремя! Варсы действительно пришли его забрать, пока обряд не завершился. Это он их призвал к себе на помощь. Они же сами совершенно беззащитны, занятые удерживанием этой темной сущности, что вцепилась когтями в землю. Отпустить нельзя, тут же убьёт. Некому подменить их, они тут совершенно одни. Плетение разорвать сейчас на этой стадии нельзя. Затравленный взгляд обегает всю сцену и первых приближающихся варсов. Что же делать? Что? Как луч надежды, голос Лабрадора.
- Кидай всё на меня! Я выдержу, Кастор!
Что ж. Другого выхода всё равно нет. Перекинув все плетения на друга, видя, как это грузом легло на хрупкие мальчишеские плечи, он вышел вперед, активировав смертоносные режущие нити с хищной улыбкой охоты. Поздно. Не рассчитал. Их уже взяли в кольцо. Остается только отбиваться и убивать. Прости их, Господи! Молю! Скажи, Лабрадор, ты это предвидел?
Как же их много! Все пропавшие, исчезнувшие! Почему никто их не нашёл, хотя бы не вспомнил? Почему даже церковь их не искала? Варсфайл собрал к себе всех пропавших и обратил, сделав своей свитой. Кто-то смутно знаком, что ещё больнее. Все чувства задвинуты глубоко на задний план, чтобы не мешать битве. Только звучит в душе и сердце в унисон с нитями простая искренняя молитва. Господи всеблагой. Прости их и защити! Прими их под своё светлое крыло. Забери к себе в свет и очисти, давая шанс жить с тобой! Спаси их! Тонкая сеть нитей раскинулось над ними, неслышно звеня болью и печалью. Кастор обернулся, и отчаянный крик!
- Лабрадор!
Беззащитный, полностью погруженный в транс он стоял на коленях, опираясь на баглз, ничего не слыша и не видя вокруг. Слишком поздно! Не успеет! Нити жалобно зашипели, принимая удар варсов, но остановить черный смертельный зайфон они были не в силах. Рвануть вперед, зная, что всё равно не успеть, отбиваясь, но не в силах отвести взгляд.
«Прости!»
Тело Лаба качнулось, сбитое черным зайфоном, упав на землю, но цветы его продолжали жить, оплетая баглз. Значит, он еще жив! Жив! Надежда вспыхнула животворящим огнём, давая сил измученной душе и разгоняя застилающую тьму. Простите, но я должен. Да прибудет с вами Господь! Нити разошлись смертоносными веерами, убивая и добивая, оставшихся поверженных. В них Кастор вкладывал последние остатки зайфона и собственные жизненные силы. Когда всё закончилось, он рухнул на колени в окровавленную землю, но нашел в себе силы встать и броситься к Лабрадору. Ритуал уже был полностью без изъяна завершен, и мужчина лежал просто без сознания совершенно чистый от своего проклятья. Осторожно приподняв, Кастор вгляделся в белое без единой кровинки лицо Лабрадора. Тихое хриплое дыхание. Из пробитого плеча безостановочно шла кровь. Он был жив, но высушен полностью до дна. Хотя это чудо, что зайфон варсов не попал в спину, разрывая тело изнутри. Спасибо, Небесный владыка, что защитил его! Подол рясы пошел на ленты бинтов. Бинтуя плечо друга, Кастор слабо невольно улыбнулся. Лабрадор жив! Пускай, они истощенны, но они выжили и спасли души! Конечно, теперь впереди будет много работы по очищению деревни, но главный источник зла они запечатали. Теперь у них в деревне всё будет хорошо. Слышишь, Лабрадор? Теперь всё наладится, только ты приходи в себя скорее!
Почти перед самым рассветом Кастор смог дотащить обоих до заброшенной церкви. Почти падая от усталости, он достучался до Арэна. Сдав разбуженному молодому священнику его старшего брата, Кастор занес в дом Лабрадора и склонился над ним, проверяя, как он.
- Не бойся. Лабрадор запечатал варсфайля в нем. Теперь твой брат избавлен от проклятия и может жить, как самый обычный человек праведно и честно, возвращаясь к свету. – Тихо ответил Кастор, обернувшись к нему.
Пораженные глаза Арэна, в которых застыло удивление и страх, наполнились такой горячей благодарностью, что её свет омыл их волной света. Он стоял, придерживая брата, не в силах найти слова, чтобы выразить.
- Спасибо! – Сдавленно прошептал он и тут же засуетился. – Господи! Вы же сами на пределе. Проходите! Чем я могу помочь вам? Скажите!
Кастор улыбнулся одними уголками губ, взвалив Лабрадора на себя, чтобы отнести его в их комнату. Так тепло в его благодарности, что хотелось остаться в ней подольше, но сейчас ему нужно позаботиться о своем брате, и только о нем, чтобы вместе идти к свету, поддерживая друг друга.
- Позаботься о своем брате. Ты ему нужен.
- Хорошо! – Он судорожно кивнул и горячо зашептал. – Спасибо! Спасибо, что спасли нас обоих! Благослови вас, Небесный владыка!
Смущенно, но благодарно замолчав, он потащил брата в свою комнату, чтобы позаботиться о нём и дождаться, когда он очнется. Им было о чем поговорить и вспомнить.
Кастор осторожно уложил Лабрадора на кровать и всмотрелся в его лицо. Такое спокойное и счастливое, словно он видел хороший сон, но кто знает, что скрывается глубоко внутри под ним. Совершенная красота отражала его благородную душу. Он выложил себя целиком сегодня, чтобы спасти. Кастору уже не один раз приходилось вытаскивать его, скрывая его боль от других. И то, после долгих споров. По какой-то причине Лабрадор всегда скрывал, что ему больно и плохо, допустив в свою тайну только Кастора. Для всех остальных он был здоровым и радостным, даже когда усталость и болезнь заставляли падать с ног. Несмотря на то, что он всегда работал на износ, не щадя себя, он всегда восстанавливался сам, отказываясь от любой даже самой малой помощи с его стороны. Только когда силы кончались, и он падал, только тогда Лабрадор с трудом, но принимал его Кастора помощь. Они всем делились друг с другом, но эта тайна продолжала стоять между ними. Кастору всегда хотелось знать, что заставляет друга, наперекор всем его просьбам «Беречь себя хоть немного», так поступать. Почему он так делает? Лабрадор молчал, и, не желая давить на него, Кастор ждал, когда он сам заговорит. Кукольник бы и сейчас поделился с другом своей жизненной энергией, но он также был истощен. Так что оставалось только ждать. Возвращайся, Лабрадор!
Рассвет и раннее утро пролетели быстро. Позволив себе лишь два часа сна, Кастор с первой отправкой почты послал в церковь краткий доклад о проделанной работе и состоянии дел в деревне, добавив, что в здешнюю церковь требуется помощь. Ответ пришёл через два дня вместе с епископом и двумя учениками для зачистки местности и помощи здешней церкви. Встретив их и познакомив с Арэном, Кастор молча, кивнув в знак уважения, взял письмо. Лист бумаги в его руках чуть вздрогнул. Им предписывали возвращаться. Лабрадору это точно не понравится, он хотел дождаться своего выздоровления, прежде чем вернуться в Церковь, но ничего не поделаешь. Как же он перенесет эту поездку? Ведь он только сегодня утром очнулся. Тихо приоткрыв дверь, Кастор осторожно зашёл в комнату. Окно было открыто нараспашку, легкий ветерок заполнял комнату ароматом леса и солнечным светом, так необходимым ему. Жаль только, что здесь не было сада под окном. Казалось, Лабрадор спит, но это оказалось не так. Стоило Кастору подойти, как Лабрадор, открыв глаза, обернулся к нему.
- Мы возвращаемся. – Тихим голосом утвердил Лабрадор, не спрашивая.
- Да. – Подтвердил Кастор, с болью смотря на друга, такого хрупкого сейчас.
- Я рад этому! Не будем откладывать наше возвращение. – Тихо ответил Лаб, осторожно вставая с кровати. По привычке взявшись за спинку кровати, он едва не рухнул от боли, прострелившей раненное плечо от неловкого движения. Подхватить, не дать упасть, но яростный жест и сталь в сиреневых глазах, так несвойственная им, остановили. Ни капли жалости к самому себе он не допускал, справляясь сам.
- Я в порядке. Идем.
Через час из возрождающейся церкви вышли два епископа. Они возвращались домой счастливые, что выполнили свой долг.
Конечно же, стоило Архиепископу услышать их полный отчет без утайки и увидеть Лабрадора своими проницательными глазами, как он тут же назначил ему постельный режим в приказном устном порядке до полного выздоровления. Какого же было удивление Кастора, когда он увидел его на следующее утро идущим к ним на утреннюю мессу всё ещё белого, как роза в его саду, чуть растрепанного, но такого обычного. Фрау уж было собрался наорать на него, а заодно схватить за шкирку и оттащить обратно в комнату, но одного серьезного взгляда Лабрадора в его сторону хватило, чтобы застыть на месте, изумленно молча. Подойдя к ним, Лаб приветливо улыбнулся всем, объясняя.
- Всё в порядке. Мне разрешили.
Уж если Архиепископ разрешил, то тут уже не поспоришь. Хотя Кастор сам хотел запихнуть такого беспокойного друга в кровать, чтобы он не рыпался и лежал, выздоравливая, только не мог он на него давить, уважая его. Всё же оставить полностью без присмотра он тоже не мог и поэтому, как мог, приглядывал за ним. К его собственному стыду его снова отвлекли найденные порножурналы Фрау и разборка с ним. Когда он обернулся, Лабрадор уже исчез библиотеки.
- Фррау! – не хуже змеи прошипел Кастор, сжимая его руки за спиной куклой, едва не выламывая. – Ты… Ты не понимаешь, что натворил!
- Кастор! – Фрау поморщился и скинул куклу, потирая руки. – Ты же сам видел, что Лаб оправился. Ничего не с ним не случится.
- Будем надеяться.
Скрыв горькую усмешку, Кастор, развернувшись, вышел, оставив Фрау недоуменно смотреть вслед. Внутри кипела настоящая тревога, ведь Фрау не видел и не знал, что Лабрадор в забытьи провёл всю дорогу, и он едва смог пробудить его незадолго до их остановки. Размышления складывались в стройные логические выводы, составляя единую картину. Вот значит как. Значит, Лабрадор снова в очередной раз скрыл своё состояние. Если уж ему удалось провести пусть и такого невнимательного, но все, же Духа, то уж Архиепископа, не владеющего их силами, тем более. Наверняка убедил, что его состояние было вызвано усталостью с дороги, сейчас ему уже гораздо лучше. Так и получил разрешения. Только вот зачем? Тяжело вздохнув, Кастор вернулся в библиотеку. Он искренне не понимал, почему Лабрадор так поступает. Почему он скрылся, тем самым отказавшись от возможности его помощи? Может Фрау и прав, и нужно дать Лабрадору свободу?
Когда Лабрадор не явился даже на обед, что раньше за ним не водилось, Кастор больше не мог сдерживать свою тревогу и, оставив всё на Фрау, отправился искать цветочного епископа. В комнате его не было, в библиотеке, где он обычно был в это время, тоже. Оставалось только одно место, где его точно можно было найти. Его обитель – Сад.
Едва вступив в пределы Сада, он почувствовал, как здесь тихо и спокойно. Цветы словно оберегали покой, но ему они позволили пройти в своё царство. Складывалось ощущение, что они показывают ему путь, склоняясь все в одном направлении. Пройдя в самое тихое и уединенное место Сада, где рос старый дуб, Кастор бросился вперед, не нуждаясь больше в указателях. Прислонившись к дереву, на траве сидел Лабрадор, зажимая ладонью раненное плечо. Упав рядом с ним на колени, он с ужасом увидел, как из-под хрупких почти кукольных пальцев расплывается по белой ткани алое пятно крови. Схватив за здоровое плечо, Кастор осторожно тряхнул его, приводя в чувство.
- Лаб! Очнись!
Сиреневые глаза Лабрадора приоткрылись, наполнившись недоумением, и распахнулись полные тревоги, когда он увидел тревогу на его лице.
- Кастор! Что случилось? Ты в порядке?
- Я в порядке. Ты как? – Кастор облегченно рассмеялся, продолжая держать за плечо друга. Вот же неисправимый. Всегда о других, и ни капли о себе. – Не пугай меня так!
Лабрадор виновато потупился, но взглянул на него прямо и открыто, чуть сдвинув рясу, открывая рану его взгляду, чтобы он убедился.
- Я в порядке, Кастор. Она снова открылась, но я подлечил её и закрыл. – Снова натянув, он чуть сгорбился. – Она будет где-то ещё неделю заживать в худшем случае. Так что всё хорошо.
- Лабрадор. Может тебе вернуться в комнату отдохнуть?
- Нет. – Лабрадор отрицательно качнул головой. – Мне здесь гораздо лучше. Тут я на своем месте, и оно лечит меня.
- Хорошо. – Кастор присел рядом, чуть улыбнувшись, в который раз получив подтверждение. Он вспомнил, как находил Лабрадора спящего под листьями. Была у него такая привычка. Позднею осенью Лабрадору после того, как Кастор его найдет и притащит в комнату, приходилось обоих отпаивать горячим чаем с имбирем и корицей. Гораздо хуже было тогда, когда он зашел в свою комнату, куда запер его, чтобы проверить его самочувствие, и обнаружил разбитое окно. Он нашел его здесь же, свернувшегося в клубок и засыпанного листьями, на руках алели свежие затягивающиеся порезы. С тех пор Кастор перестал запирать окна и приносил ему растения. Лабрадор всегда приходил сюда, когда был истощен и болен, здесь он черпал силы для своего восстановления и исцеления. Они были связаны. Благодаря его стараниям Сад стал практически земным воплощением Небесного Сада в людских представлениях. Чуть обернувшись, Кастор посмотрел на друга. Прикрыв глаза, Лабрадор подставил лицо солнечным лучам, на лице расцвела слабая мирная улыбка. Растения прильнули к нему, словно ластясь. Не хотелось тревожить его покой, но он должен узнать, почему Лабрадор практически сжигает себя. Ведь рана не просто так открылась снова. Почему до него не доходят его просьбы?
- Лабрадор. Прошу. Береги себя хоть немного! Почему ты сжигаешь себя? Почему?
В самом вопросе звучала такая отчаянная полная боли и печали дрожь, что Лабрадор сломался. Он никому не хотел рассказывать о своей досмертной прошлой жизни. Никому. Только эта боль в его голосе умоляла объяснить. Взяв руки Кастора в свои холодные ладони в качестве поддержки, Лабрадор тяжело вздохнул и, глядя в его глаза цвета красного клена, начал рассказывать.
- Кастор. Прости. Прошу никому не рассказывай этого. Я не хочу, чтобы это кто-то ещё знал. С самого детства я был неизлечимо болен. Болезнь пожирала меня и мою приемную сестру изнутри. Она проявлялась язвами и тяжелыми приступами, во время которых легко можно было умереть. Уже тогда я был провидцем и знал, когда они будут. Для нас с сестрой каждый прожитый день был драгоценен, ведь он мог стать для нас последним. Мы проживали его, стараясь ничего не упустить, ни одного мгновения нашей жизни. Когда знаешь, что скоро умрешь, даже улыбка, любая мелочь, каждое мгновение становятся ценными, ведь оно не повторится и скоро исчезнет. Мы старались так многое успеть прожить, сделать хоть что-то и помочь другим. Побыть с любимыми. Мы боялись оставить нашего брата одного, зная, как ему будет невыносимо тяжело. Вместе мы искали лекарство от нашей болезни. Я погиб, вырастив Эдемский цветок и использовав его лепестки в качестве лекарства, чтобы спасти сестру. Это был запрещенный грех, и я заплатил за него своим поглощением и смертью. Теперь же, когда мне дана такая высшая милость, как вторая жизнь Духом, я не хочу упустить ни одного мгновения своей жизни. Хочу успеть помочь всем кому смогу, спасти всех до кого смогу дотянуться. Ведь для спасения порой достаточно, чтобы кто-то поймал твою протянутую руку. Я не могу беречь себя, когда впереди столько людей, которым я нужен. Прости.
Кастор молчал, пораженный его рассказом, судорожно сжимая его ладони. Лабрадор поделился с ним своей тайной, своей душой. Сколько боли и печали в его словах, но, сколько в нем неописуемого милосердного целительного света. С самого начала он взял на себя совершенно непосильную ношу вместе с Долгом Духа – Спасти всех любой ценой. Пускай эта цена его собственная жизнь. Крепко обняв Лабрадора, Кастор почувствовал, как он дрожит от волнения и сдерживаемых чувств. Успокаивающе ведя рукой по его белым волосам, словно снег в сумерках, Кастор чуть отстранил Лабрадора, крепко сжимая его плечи, и сказал, смотря в его удивленные глаза, давая клятву.
- Я всегда буду помогать тебе нести твою ношу и всегда буду рядом с тобой. Раз ты не можешь беречь себя, то я буду оберегать тебя.
Лабрадор не верил себе, но это было. Было! Слова были произнесены и стали узами между ними, создав общее будущее. Драгоценный подарок жизни. Спасение в свете.
- Кастор! Благодарю Тебя, Кастор! Это самое дорогое для меня, моей души!
Что-то новое грело их и исцеляло. Ему ещё нет слов, но оно существовало всегда. Подождав пока Лабрадор придет в себя, Кастор аккуратно заколол своим зайфоном его рясу, чтобы скрыть кровь и помог подняться.
- Пойдем. Там уже все беспокоятся, куда ты пропал.
- Идём. – И улыбка Лабрадора была полна яркого теплого света.
Уже в коридорах Церкви их нагнал Фрау и пошёл рядом с ними, ворча, что замучался их искать по всей территории и искренне не понимал, что он такого смешного сказал.